Последний аншлаг космической актрисы

Для каждого русского человека, россиянина или того, кто теперь вынужден жить в других странах, но знал Наталью Гундареву по ее ролям, она всегда останется своей, родной, принадлежащей только ему. С ней ушла громадная эпоха в нашем театре и кино, где не было фальши, где царствовала любовь, искренность и вера. Думаю, что никакие слова не смогут выразить той великой печали, которую принесла весть о кончине Актрисы. Для кого-то она была и осталась великой народной артисткой, для кого-то Натальей Георгиевной, но для большинства из тех, кто выступал на траурной церемонии – просто любимой Наташей, Наташенькой…

Художественный руководитель театра Сергей Арцибашев сказал вначале о том, что верит, что Наташа чувствует и слышит, что сегодня с ней прощается вся страна. Были зачитаны печальные соболезнующие телеграммы, в том числе, от Президента России.

Затем выступали официальные лица, коллеги, друзья и просто поклонники ее таланта. И люди, провожая ее в последний путь, пытались выразить все самое сокровенное, самое главное…

Людмила Швецова – первый заместитель мэра Москвы сказала: "Дорогая Наташенька, как счастливы были те, кого ты любила. Как богаты были те, кому ты подарила свою дружбу. Как счастливы были зрители, которые видели тебя на сцене. Звание народный артист имеют многие, тоже талантливые люди. Но ты стала самой народной. Тебя впустили в каждый дом. Потому что ты играла не только талантливо, но и безумно искренне. Не верить и не сострадать тебе было нельзя! И сегодня во многих домах, может быть, даже во всех, поднимут горькую рюмку, зажгут свечу, попрощаются с тобой. Чтобы потом вновь и вновь возвращаться к тебе в твоих фильмах… Но ты совершила не только творческий подвиг, ты совершила его и в своей неистовой борьбе с болезнью".

Иосиф Кобзон говорил, что всем очень хотелось увидеть после этой страшной болезни Наташу на сцене. "Я в ее палате говорил с ней об этом, а она отмахивалась. И все-таки хотелось верить… Рядом с ней был удивительный человек – ее муж, Михаил Филиппов, который пытался убедить Наташу встать на ноги, который продлил ее годы. И мы надеялись… Какая же она была разная, и у каждого – своя! Каждый ее любил за что-то особенное… Она во всех своих проявлениях была Женщиной. Проведя несколько лет в Государственной Думе, она защищала женщин России. Ты нас влюбила в себя навсегда, и помнить мы будем тебя всегда…"

Михаил Швыдкой: "В такие дни, в такие мгновения положено примиряться, думать о том, что рука Провидения все знает лучше, чем мы. Но сегодня душа моя не смиряется, ум не примиряется. О Наташе невозможно говорить в прошедшем времени, и все говорят о ней в настоящем. Потому что она была настоящей. Она была выдающейся актрисой и останется такой. Но она была и выдающейся Женщиной. Наверное, нет в нашей стране женщины, которая не примеряла бы на себя ее судьбу. Она всем даровала возможность какой-то удивительной, иной, прекрасной, яркой, избыточной жизни… Никуда он от нас не уйдет. И никуда мы от нее не уйдем... Надо говорить официальные слова от имени министерства культуры, правительства России. Но слова эти не выговариваются. Прости, Наташа. И не прощай…"

Владимир Этуш: " Я знал Наташу с самого первого ее курса. Она была отзывчивая, контактная, улыбчивая девушка. Но когда она сыграла одну знаменательную роль в спектакле "Зерно риса", мы поняли, что растет большая актриса. Вся ее дальнейшая жизнь подтвердила эти прогнозы... Она замечательно сыграла в фильме "Сладкая женщина". И сама она была сладкая. Но не сусально сладкая, а – по своему существу. Она привлекала, привораживала своим мастерством, гражданской сущностью этого мастерства…"

Александр Лазарев: "У Евтушенко есть такие слова: "Не люди гибнут, а миры". Вот ушел мир Наташи, мир ее любви, мир ее привязанностей, мир ее таланта. Когда она болела, в нас все же теплилась надежда. Мы даже верили в то, что она выкарабкается, зная ее мощный, волевой характер. Но Судьба распорядилась иначе. Для нашего театра это – огромная потеря. И для всего отечественного театра и кино – тоже".

Эммануил Виторган: "После тяжелой продолжительной болезни… Всего несколько слов… Но сколько же боли, сколько отчаяния, сколько желания продолжить жизнь, сколько оптимизма и пессимизма и опять – оптимизма. Сколько боли, сколько муки! Да, сегодня очередной аншлаг, и опять этому виной Наташа Гундарева. Сегодня прозвучат аплодисменты, но, к нашему несчастью, в последний раз. Прощай… Нам остается память!"

Виталий Вульф: "Этот театр знал великих актрис. Их было немного. Последняя эпоха связана с Наташей Гундаревой. Этот зал взрывался, когда она появилась в "Банкроте" – молодая, яркая, необыкновенная, талантливая в каждом повороте… Я прилетел вчера вечером и даже в самолете ощущал горе страны. Почти не помню такой ситуации, когда вся страна плачет. Потому что женщина в 56 лет в расцвете красоты, ума, великого дара ушла из жизни. В чем был ее секрет? Он очень простой – великий талант. В ней была мощь личности, индивидуальности и абсолютная естественность. Она очень рано поняла простые истины, которые люди познают с годами. Она поняла человеческую душу и принесла ее на эту сцену и на экран… Ее любят и будут любить, потому что она докапывалась до самых простых, непроговариваемых вещей. Мне рассказывала Катя Брондукова о том, как в те годы, когда им было тяжело, Наташа Гундарева нашла их с Бориславом в поселке в 10 километрах от Киева и все, что заработала в Киеве, отдала им… Случилось большое горе, большая беда. Она непоправима. Ее уход еще долго будет сказываться на судьбе нашего искусства".

В заключение Сергей Арцибашев сказал: "Гундарева – это Вселенная. Это космос. Наташа – космическая актриса. Она была неисчерпаема. Через ее роли лучился таинственный божественный свет Любви, Надежды, радости бытия. За ней стоял Бог…"

Потом, как это бывает всегда во время прощаний с великими артистами, звучали аплодисменты. Последние в жизни великой Натальи Гундаревой.

Павел Подкладов