Понькин получил медаль из рук Папы

Елизавета Канаузова: Владимир Александрович, далеко не каждому музыканту выпадает честь выступить в Ватикане. Я знаю, что вы играли концерт в резиденции папы Римского Иоанна Павла Второго. Он был настолько успешен, что Папа попросил вас исполнить произведение еще раз на бис и наградил вас медалью почетного гостя. Расскажите, как это было…

Владимир Понькин: Это было в 1995 году, когда я возглавлял оркестр Краковской филармонии. Для меня было большой неожиданностью, и очень приятной, узнать, что Иоанн Павел Второй пригласил Краковский оркестр к себе в гости для проведения концерта в своей резиденции Гаста Дель Дорфо, это рядом с Римом. Мы, сыграли концерт, это был типичный итальянский двор, закрытый с четырех сторон. Причем, за воротами в этот день проходил праздник урожая. Собрали персики, эти фрукты были таких колоссальных размеров. Но, к сожалению, нам некогда было принять участие в празднике. В этом итальянском дворике мы сыграли программу частично из опер и, конечно же, была польская музыка. Вы знаете, что меня поразило? После того, как мы исполнили танец татарских горцев, "Кшисана" так называемая, композитора Иозефа Килара, современного композитора, Иоанна Павел Второй сказал несколько слов, из которых у меня сложилось впечатление, что он музыковед.

Елизавета Канаузова: Он говорил по-польски?

Владимир Понькин: Да. После этого он сказал - это было вне протокола, - что был бы услышать что-нибудь еще в исполнении оркестра. Мы сыграли мазурку из оперы "Страшный вор". Тоже состояние удивительное было. Сами оркестранты были настолько экзальтированны, это было подобно пороховой бочке. Стоило чуть-чуть сделать знак, они молниеносно взрывались. Играли замечательно. После этого нас всех выстроили на поклон к Иоанну Павлу второму. Я-то не знал, что надо на колено становиться, надо целовать руку. Мне никто этого не сказал. Очевидно, поляки, само собой, знали, как это делать. И меня повели первого. Я, правда, сделал глубокий поклон, я пожал его руку двумя руками. Он воспринял это абсолютно по-доброму, спросил по-польски меня. Я ему сказал, что я из Москвы. Он по-русски сказал: "Ах, да, это недалече". И поблагодарил меня. И его кардинал, его помощник, мне вручил большую – 40 грамм серебра – медаль в память об этом визите и концерте. Потом кардинал сказал, что Папа очень рад этому выступлению и пожелал нам всего самого доброго. Еще мне четки дали с распятием в подарок. Слава богу, фотограф очень расторопный, все сфотографировал. Они, конечно, этим пользовались потом, это очень опытные люди, они знали, что делают.

Елизавета Канаузова: Папарацци какие-то…

Владимир Понькин: Да, но платные. Официально платные. И, слава богу, что мне сразу же после концерта удалось попросить сделать определенное количество фотографий. Сейчас смотрю на это, как на удивительное событие в своей жизни.

Елизавета Канаузова: Такие встречи оставляют на всю жизнь впечатление…

Владимир Понькин: Конечно. У меня еще одна была встреча с Далай-ламой. Очень было интересно. По приглашению руководителя тайваньского оркестра Виктора Дзо мы вместе с известной пианисткой Эдит Чен (она родом с Тайваня, но живет в Нью-Йорке, замечательная пианистка, Лауреат конкурсов Погарелича в Америке), были приглашены в гости в монастырь. На Тайване строился новый буддистский монастырь. Что меня там поразило, так это архитектура: слияние готики, буддизма и православия. Купол в виде луковицы – православие, пики – это готика, остальное – буддизм. Меня поразили две вещи. Это – то, что он сказал Эдит Чен, что ей теперь нужно играть, освободившись от эмоций и поднявшись выше. Представляете, какая интересная установка, ступень к высочайшей зрелости. На мой взгляд, было совершенно удивительно это слушать, еще больше меня он поразил, когда мы пошли гулять по монастырю, смотреть, как строится этот новый монастырь. И вдруг мои оркестранты запищали: мы устали, давайте домой поедем. Я дергаюсь, мне же надо с оркестром в автобус садиться. Вдруг Далай-Лама говорит: "Пусть едут". Они все сели в автобус и уехали. Он повел меня дальше, показал еще несколько интересных вещей, в частности, чугунную статую Будды – 2000 лет возраст. Чугун. Мы еще погуляли, он показал еще очень древнюю статую Будды, из Таиланда привезенную. После этого мы спокойненько сели в машину и поехали. Спустились вниз, направились опять к его покоям. Он нас завел, напоил чаем, потом сказал: теперь пора. Мы выходим. И что вы думаете: оркестр стоит и ждет у выхода. И только когда он надел мне на руку свои четки из яшмы, посадил в автобус, только после этого всех выпустили. Представляете, какой урок. Что такое руководитель. Я ему безмерно благодарен. Буквально три часа общения, но стоит это очень многого. Это на всю жизнь запоминается.

Елизавета Канаузова: Вам никаких предсказаний не делали?

Владимир Понькин: Нет, нет, он далек от этого. И потом, я думаю, что у него другие задачи. И, как мне кажется, если он считает нужным, скажет. Но четки надел не зря. Я очень ему благодарен за это.