Сергей Дрейден: О себе, Машкове и труженице Ренате

Немного о личности самого актера. Театральное поприще ему, наверное, было предопределено свыше. Сын театрального критика и актрисы, он в младенчестве в самом прямом смысле был вскормлен молоком дочери Мейерхольда – Ирины Всеволодовны. Она его кормила, поскольку у мамы Сергея не было молока. В эвакуации в Новосибирске, а потом и в Питере герой этой публикации жил бок о бок с семьей знаменитого артиста Василия Васильевича Меркурьева, и до сих пор считает его сына Петра своим братом. В конце сороковых Сергей вместе с родителями жил за кулисами Камерного театра, в котором его отец был завлитом. Дрейден и сейчас вспоминает о том, как актер, игравший боцмана в спектакле "Раскинулось море широко", давал ему подудеть в рожок. А однажды сама Алиса Коонен стала расспрашивать мальца Сережу о его впечатлениях об увиденной накануне "Чайке". Малец брякнул такое, от чего до сих пор, спустя более 50 лет, его бросает в пот…

Сначала в его жизни возник театральный институт, потом - встречи с такими первостатейными фигурами, как Аркадий Райкин, Гинкас, Акимов, Роза Сирота, Фоменко, Ефремов, Голиков. Казалось бы: твори, выдумывай, пробуй! А он периодически впадал в самоедство, сомнения и уныние. И уходил шоферить, бродить по горам - по долам с геологами. И хотя вовремя одумался, в его театральном существовании всегда чувствовалась некоторая эфемерность, зыбкость...

После знаменитых фильмов Юрия Мамина "Фонтан" и "Окно в Париж" Дрейден долго не снимался. И вдруг три года назад ошеломил своим Маркизом де Кюстином в сокуровском "Русском ковчеге". А совсем недавно снялся в небольшой роли Меира Вольфа в фильме Владимира Машкова "Папа". И опять перевернул душу…

В прошлом сезоне Адольф Шапиро пригласил героя этой публикации во МХАТ им. А.П. Чехова на роль Гаева в "Вишневом саде". Причем соединил в спектакле две несопоставимые на первый взгляд фигуры: блистательного актера-импровизатора Сергея Дрейдена и странную, как будто сотканную из противоречий и комплексов, угловатую Ренату Литвинову.

NewsInfo: Главной изюминкой, а, может быть, даже открытием этого спектакля стал ваш дуэт с Ренатой Литвиновой. Я, пожалуй, впервые ощутил, что Гаев и Раневская – люди не просто одной крови, они связаны друг с другом каким-то неразрывными духовными нитями. И даже физически, как близнецы. Этот ход был задуман заранее или родился во время работы?

Сергей Дрейден: Когда я вступал в это дело, то начал думать о перспективе и пробовать сочетать то, что сочинено Чеховым, с тем, что проживаю в жизни я. Одно из моих наблюдений в театральных спектаклях и фильмах – это небрежность при распределении ролей. Когда пренебрегают родством душ людей. Это родство для меня – вещь безусловная. В нем природа адского конфликта. Там ведь заложены удивительно интересные подсознательные вещи, там – бездна про нас! И когда началась работа, я начал "ходить вокруг" Ренаты. И понял, что буду "ходить" именно я, а не она. И не потому, что Рената не сможет этого делать. Она устроена совершенно иначе, она "ходит" внутри себя. Она – автор, литератор. При этом я ей страшно благодарен, что она была удивительным тружеником. Она, как пионерка, учила текст. И учит до сих пор. Она знает, что может его забыть, и этим подведет других, себя… Я понял, что линию брат-сестра должен разрабатывать я. Это мне очень интересно, тем более что она дает мне "пасы". В ее индивидуальности очень много пластических и звуковых посылок! Это – удивительно интересная, прелестная, музыкальная работа. Про взаимоотношения брата и сестры можно было фантазировать. У меня ведь никогда не было сестры, но мне хотелось, чтобы она была. И в этой роли была фантазия о какой-то моей несбывшейся жизни.

NewsInfo: Теперь - о фильме "Папа". Чем вас изначально так заинтересовал Владимир Машков?

Сергей Дрейден: Прежде всего, тем, что его ассистентка Олечка обратилась ко мне удивительно лично. А я очень это схватываю. Она пришла в театр на спектакль и потом свела меня с Володей. И он внятно рассказал мне о своей затее, о том, как связан с пьесой Галича "Матросская тишина". Я прочитал сценарий, и он у меня соединился с той литературой о еврейской жизни на Руси, которую я читал до этого. А поскольку я наполовину еврей, то для меня – это не безразличные вещи. Хотя, думаю, что и для русского – тоже. Поскольку любой человек, независимо от того, какой он национальности, может внезапно оказаться в положении изгоя, в положении "бей лежачего". И в этом смысле "Папа" для меня – безусловная история о насилии и противлении ему. Плюс к этому – сам Володя. В нем была не показная, настоящая трепетность. Причем, это было во всем, прежде всего, в отношении к работникам во время съемок. Он – совершенно замечательный товарищ по работе.

NewsInfo: Мне кажется, что говорить о судьбе народа в большой роли гораздо проще, чем в маленькой. А вы в этом фильме существуете на экране в общей сложности минут пятнадцать. Это требует какого-то особого внутреннего распределения?

Сергей Дрейден: Я не меряю роли. Для меня моя роль – главная. Я не могу к ней относиться, как к эпизоду. Если я буду играть ее, как эпизод, то она и останется только эпизодом, "недомерком". Тем более, там – удивительная история, почти притча. Этот человек уехал когда-то с Родины и вдруг возвратился из небытия, из вечности, из Ветхого Завета. Он опускается с чемоданчиком на эту Землю, недолго существует на ней и сгорает. Его сжигают такие маленькие фашистики… И в этой уникальной истории есть удивительные возможности.

NewsInfo: Раньше в кино вы были гротескным, смешным, трагикомичным, а порой – страшным, как в "Карьере Артуро Уи". А роль Меира Вольфа, как мне показалось, стала для вас новым этапом: в ней есть нота какого-то острого гражданского звучания, боли …

Сергей Дрейден: Здесь мне очень помог Володя. Он сразу просил меня, чтобы не было еврейской интонации, на которую я очень легко перехожу. И в пластике – тоже. На съемках сцены, когда они идут на казнь, он чувствовал все спиной. Он говорил: "Не надо ничего играть. Просто идем. Не надо играть бедного еврея, которого сейчас сожгут".

NewsInfo: Вы думаете, что Меир знает, что идет на заклание?

Сергей Дрейден: А как же?! Для меня это самое потрясающее! Я не понимаю, как человек, зная, что его сожгут, не решается хлопнуть хотя бы одного из своих убийц чемоданом по голове?! Все равно ведь тебя убьют! Это ведь жизненная ситуация. Я же вижу людей, которые и сегодня готовы покориться. Для меня этот вопрос все еще открыт: фильм идет, а я продолжаю думать, разгадывать эту загадку.

Павел Подкладов