Шкиль с характером “уфф”

Жизнь не баловала этого человека ни в “беззаботном” детстве, ни в молодости, ни в зрелости. Потому что уродился он с характером “уфф”, и – осознанно или нет – всегда шел “поперек” того, что сейчас принято называть mainstream. Строчки из его дневника: “Родился я на Волге, село Яковлевское. Недалеко от Плеса. Отец погиб на фронте, осиротели. Жили впроголодь. Испытал эвакуацию, жизнь по карточкам, вшей, битье, кто постарше, судьбу малолетнего кормильца, вкалывал, задирался, не любил пионеров и математику. Ряд лет в студенчестве и в театре имел один шевиотовый костюм и очень долго не имел дома. Помню, первый раз напился и орал: “Моя эта жизнь была, моя!”

Детство его прошло в городе с красивым названием Приволжск. Но жизнь там была отнюдь не такой красивой. Как пишут его биографы: “Школу приходилось пропускать, чтобы подрабатывать – Борисов профессионально умел лудить, паять, столярничать, даже знал парикмахерское ремесло. Забавно, но первая его роль в кино так и называлась – лудильщик-паяльщик. Этого почти бессловесного персонажа он сыграл в “Матери” Марка Донского. Еще Борисов умел воровать и был не дурак подраться. Регулярно бил пионеров – за то, что богатые и просто так. Однажды в одиночку устроил налет на пионерлагерь, украл рубашку и долго носил ее наизнанку – чтобы хозяин не узнал. Воровал огурцы на огородах. Однажды сговорился с приятелем и вытащил у местного самогонщика через окно его главное достояние – самогонный аппарат. Но убежать они далеко не смогли: тут же напились так, что заснули в овраге. Проснулись, когда загулял по бокам костыль самогонщика”.

В этой провинциальной школе и определилась будущая колея Олега Борисова. Стало ясно, что: а) он будет “комиком”, б) никогда не будет “любимчиком”. В своем дневнике он писал: “Физик по фамилии Заяц меня ненавидел. Люто. По его науке я был самым отстающим. Он влетал в класс как петарда. Мы еще не успевали встать, чтобы его поприветствовать, а он кричал с порога: “Борисов – два!” Я ему: “За что?” А он мне снова: “Два!” Да так, что чуть гланды не вылетали”. Тогда, впрочем, смешно не казалось”. (Потом его точно так же, “не за что” невзлюбил директор театра в Киеве, некто Мягкий. Но об этом – ниже). Но школа дала ему путевку в актерскую жизнь. В школьном спектакле Борисов изображал бандита, от злодейской пули которого чуть не погиб товарищ Киров. В финале Киров выздоравливал, а Борисова в упор расстреливало ЧК. Он сладострастно катался по полу, корчась, хрипя и дожидаясь, пока учительница музыки даст отмашку: умирай! Особенно это нравилось учителю математики, который “благословил” его на лицедейство. (Опять забегу вперед и скажу, что актер, имеющий такой невероятный комедийный дар, сыграл в кино лишь одну смешную роль! А на сцене – ни одной!)

Борисов был тщедушен и худ, за что в Приволжске получил кликуху “шкиль”. Но, несмотря на это, нахально поехал в Школу-студию МХАТ – поступать в артисты. Потом сам удивлялся: “вчера украл курицу – это называлось “затяпать зверка” - а сегодня стою и читаю: “Достиг я высшей власти…” Его взяли в студию тотчас. “Пришлось забирать документы с японского отделения института востоковедения – он уже успел поступить туда “на спор” – и нести их в Камергерский переулок”. Но утопающему в своем величии МХАТу он не подошел. Поэтому после школы-студии направил свои стопы в “матерь городов русских” – Киев. Там стало ясно, кто есть кто. Но ролей было мало. А зависти – много. Поэтому, когда Голохфастов в “За двумя зайцами” сделала его известным, его тут же съели с потрохами. Директор Мягкий был похож в этом смысле на физика Зайца из приволжской школы. “Пригласили в Польшу с фильмом. Поехал в составе делегации в дружественную страну. Успех. А когда на украинскую землю вернулся, жена встречает и говорит: “Ты больше в театре Леси Украинки работать не будешь”... Из дневника: “Пашку Луспекаева, огромного актера и моего друга, который потом и переговорит с Товстоноговым, чтобы меня взял, - тоже выгнал из театра Мягкий. Давида Боровского, лучшего из театральных художников, вынудили уехать. Я записал о нем. “Вне грамматики” этой жизни существует Давид Боровский. Знаки препинания у него свои... Мой крестный отец Виктор Некрасов. Приходил Платоныч прощаться. Грустный, как всегда, ворот распахнут. Выпили за Киев - только за флору... Ценил он меня и любил очень”...

Кстати, о знаках препинания. У Борисова они были тоже свои. И поэтому посмертную его книгу сын назвал именно так: “Без знаков препинания”. Борисов работал наперекор всему, без всякой оглядки на привычные “знаки”. Товстоногов однажды удивленно воскликнул: “Олег, нельзя же всегда играть назло всем хорошо!” Т.е. хоть бы какую-нибудь рольку завалил. Но не получалось. Не заваливал он “рольки” ни в БДТ, ни в Москве, ни в кино. Хотя поразительно, что его как бы “не замечали” великие режиссеры нашего времени. А, может быть, он им был не удобен. Актер ведь профессия исполнительская, ему мозги иногда мешают…

Процитирую еще одного биографа: “Человеческого и артистического обаяния у него было хоть отбавляй, а не хватало чисто советского обаяния. Не зря тот же Товстоногов, зная, что следователь Шаманов из вампиловской пьесы "Прошлым летом в Чулимске" - роль, которую лучше, чем Борисов, никто не сыграет, отдал ее Кириллу Лаврову, артисту сугубо положительному с номенклатурной точки зрения. С Борисовым пьесу не пропустили бы. Не "пропустили" Олега Ивановича и в михалковскую "Родню". А какой мог бы получиться дуэт Мордюкова - Борисов! На "Мосфильме" не захотели слишком сильного социального накала. И не дали снимать Борисова. А он очень хотел”.

Слава Богу, Вадим Абдрашитов отстоял Борисова, и мы до сих пор смотрим "Парад планет", "Остановился поезд", "Слугу". Леонид Квинихидзе на него и для него поставил "Крах инженера Гарина". Были экранизации русской классики - "Живой труп" Владимира Венгерова, "Гамлет Щигровского уезда" Валерия Рубинчика, "Женитьба" Виталия Мельникова, "Подросток" Евгения Ташкова. Запомнились роли Домешека в военной картине Виктора Трегубовича "На войне как на войне", Джона Сильвера в экранизированном Владимиром Воробьевым "Острове сокровищ". Борисов, ненавидя режим, в котором жил, хорошо знал главных злодеев: начальников, подхалимов. В фильме “Слуга” с величайшим мастерством показал крупного начальника, мастера власти Гудионова – дьявола во плоти. Борисова, кстати, судя по всему, очень волновали проблемы борьбы Бога и Дьявола в самом человеке. Одной из последних его блистательных работ стал телефильм, поставленный его сыном Юрием “Мне скучно, бес…” по пушкинским стихам.

Про него еще с киевских времен ходили самые невероятные сплетни и слухи. Но жизнь Борисова была тишайшей – ни романов, ни драк, ни бурного пьянства. Наверное, он чувствовал, что проживет недолго. В одной из своих блистательных ролей в БДТ в спектакле “Три мешка сорной пшеницы” Олег Борисов скажет: “Хоть сию минуту умру, лишь бы люди после меня улыбаться стали”...

И мы улыбаемся. Хотя иногда и сквозь слезы.

Павел Подкладов

Использованы публикации Виктории Никифоровой, Юрия Иванова и Константина Гаврилова