Если читатель, не очень близко знакомый с законами экономики, полагает, что кризис – это нечто сверхъестественное, то он заблуждается. Как считает большинство ученых, кризисы - неотъемлемая часть рыночной системы, развитие которой происходит циклично: производство достигает высшей точки, а затем - спад, или кризис. В среднем экономические кризисы происходят раз в 10 лет. Но кризис, начавшийся 75 лет назад, не походил ни на один прежний. Это - как в природе: идет горообразовательный процесс, отдельные регионы сотрясают локальные землетрясения, бурчат “вулканчики”, дуют “ураганчики”. А потом вдруг как жахнет: все идет наперекосяк и рушится: гибнут помпеи и ашхабады, изрыгают лаву везувии, “иваны” переворачивают корабли и сносят крыши домов. Так и в экономике. “Ураган”, случившийся в 1929-м был уникальным. Во-первых, по своей глубине: промышленное производство не просто сократилось, а было отброшено к уровню 1905-1906 гг. Во-вторых, по широте охвата: он был глобальным, затронул все страны - и европейские, и страны “третьего мира”; в-третьих, по продолжительности: он длился целых три года. Заметим, кстати, что после него мировая экономика так и не восстановилась в полной мере до II-й мировой войны. Не случайно 30-е годы вошли в историю под названием "Великая депрессия".

Наш человек, переживший 17 августа, наверное, помнит симптомы болезни экономики: рост цен на импорт, лихорадка на биржах, девальвация. Но тогда, в 1929-м, в отличие от нашего молодого и “задорного” капитализма дело обстояло на порядок страшнее. Это был, прежде всего, кризис перепроизводства промышленных товаров, когда в США и в других крупных странах на складах торговцев и фабрикантов начали накапливаться запасы не распроданных товаров. Но только перепроизводством дело не ограничилось. Это было похоже на камнепад: сначала покатился один камешек, за ним – валун, потом – камнепад, а уж дальше – лавина, которой, казалось, не будет конца. Кризис перепроизводства промышленных товаров “переплелся” с аграрным и финансовым кризисом. “Детонатором взрыва” стал крах Нью-Йоркской фондовой биржи 25 октября 1929 года. Кризис поразил, прежде всего, страну, которая на тот момент была экономическим лидером мира, – США. Когда ситуация на валютном рынке полностью вышла из-под контроля Федеральной резервной системы, произошло резкое сокращение золотого запаса, что впоследствии привело к девальвации. Вывоз капитала почти прекратился, многие сотни и тысячи предприятий, концернов и банков прекратили платежи по обязательствам и объявили о своем банкротстве. Обесценивание доллара и массовое банкротство предприятий вызвало волну безработицы. К марту 1933 г. армия безработных в США достигла 17 млн. человек. В то время в стране не было социального страхования, и безработные были фактически лишены средств к существованию. Рост безработицы сопровождался снижением заработной платы рабочих, занятых на производстве. В среднем заработная плата уменьшилась более чем в два раза. Все это привело к массовым волнениям и обострению внутриполитического положения в стране.

И опять приходится вспоминать близкий нам август 1998-го. Помнится, что еще за полгода умные головы России и Запада нас предупреждали: вот, ужо, берегитесь! А наш “ложечник” - знай себе - кирял “без галстуков” и клал разные части тела под поезда. Читатель спросит: “Неужели в 29-м в Америке никто ничего не дотумкал, чтобы предотвратить обвал?” Конечно, были и тогда умные ребята. Уже в 1928 году некоторые обитатели Уолл Стрит стали замечать признаки экономической катастрофы. Всем, вовлеченным в спекулятивный ажиотаж 20-х годов, было ясно, что рано или поздно акции упадут в цене. Но, как пишут историки: “кому до этого было дело? В тот момент все просто делали деньги. Стадо бегущих быков поднимает вокруг себя облако пыли, за которым не видит опасности”. Те же историки продолжают: “Теперь вы, возможно, спросите, почему никто и пальцем не пошевелил, если было известно, что кризис неизбежен. Нет однозначного ответа на этот вопрос. В те времена многие государства, в том числе и американская администрация Кулиджа, проводили так называемую политику laissez-faire. Это выражение можно перевести примерно как “пустить все на самотек”.

Это - известный экономический термин, означающий государственную политику невмешательства. Благодаря этой политике спекулятивный бум рос и развивался совершенно бесконтрольно. В те времена уже существовал Федеральный Резервный банк, но механизмы его использования еще не были разработаны так хорошо, как в наши дни. В 1928 году много думали о том, как ограничить продажу акций под залоговую стоимость, не вызвав при этом паники на рынке. Но никто не хотел рисковать, предпринимая какие-то меры для спасения рынка, и брать на себя ответственность в случае, если он все-таки обвалится. Итак, laissez-faire продолжалось, и все надеялись на лучшее… Конечно, дело не ограничилось одной Америкой: кризис распространился и на европейские страны, он стал катализатором появления на мировой арене фашизма…

Избавителем Америки от щупалец кризиса стал президент Рузвельт. Но начал борьбу с депрессией еще Герберт Гувер. Среди первых мер, предпринятых им, было усиление государственного вмешательства: он был намерен победить депрессию мерами госрегулирования. Были снижены налоги, увеличены государственные расходы и создал самый большой дефицит бюджета мирного времени за всю предшествующую историю США. Он провел через Конгресс программы помощи фермерам, программу чрезвычайных общественных и строительных работ, программу займов, словом, все, чтобы стимулировать инвестиции в промышленность. Потом эти меры явились основой "нового курса" Рузвельта, который он успешно реализовал и благодаря которому остался в истории. Справедливости ради надо сказать, что в основу антикризисных мер была положена теория известного экономиста Джона М.Кейнса. В 1933 г. газета "New York Times" опубликовала его письмо, в котором он изложил суть своей теории: "Я придаю чрезвычайное значение росту национальной покупательной способности на основе государственных расходов, финансируемых займами".

Какие выводы следуют из этой немудрящей заметки? Вывод один: во избежание подобного - мотать на ус и действовать. Первый шаг сделан: госрегулирование у нас уже имеется. Остается повысить национальную покупательную способность. Но наши баснословные госрезервы, как считают некоторые экономисты, “официально и легально вывозятся из страны, размещаясь в иностранных ценных бумагах и иностранной валюте. Любые идеи, как можно было бы их использовать, вложив в экономику России, преследуются”. Судя по всему, наших Кейнсов не слушает никто…

Один мудрец говорил: “Учиться, учиться и учиться!” Добавим от себя, что учиться надо на чужих ошибках.

Павел Подкладов

Использованы материалы публикации Лушникова А.В., Ивановой И.И.

В Интернете и М. Леонтьева в “АиФ”