Как егермейстер Кузьку родил

Нашего читателя не проведешь: пока открывался текст заметки, он уже догадался, что Кузька - это не кто иной, как Козьма Прутков - великий мыслитель, писатель и поэт, одним из отцов которого стал замечательный русский литератор Алексей Константинович Толстой. А для того, кто не очень знаком с русской словесностью, пусть будет открытием то, что среди российских писателей был не один Толстой, а гораздо больше. И одним из них был наш сегодняшний герой. Вспомнили мы его недаром: Алексею Константиновичу сегодня исполнилось 187 лет! (Кстати, его славному детищу-отпрыску Козьме Пруткову в эти же дни стукнуло ровно 150!).

А.К. Толстой родился 24 августа по старому стилю в Петербурге в знатной дворянской семье. Родители разошлись сразу после рождения сына, воспитывался матерью и ее братом - писателем А. Перовским (псевдоним А. Погорельский). Детские годы прошли в имениях матери, позже - дяди на Северной Украине. Родственники особливо не баловали дитятю: напротив они его всячески просвещали и образовывали. Надо поклониться им в пояс, потому что, если бы не это образование, вряд ли бы на свет появились такие божественные строчки:

Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты.

Лишь очи печально глядели,

А голос так дивно звучал,

Как звон отдаленной свирели,

Как моря играющий вал.

Литературным творчеством Толстой занимался с раннего возраста, поощряемый своим дядей. Писал стихи, фантастические повести, и уже его первая опубликованная под псевдонимом Краснорогский в 1841 повесть "Упырь" была замечена В. Белинским. Однако положение отпрыска знатного рода обязывало Толстого служить не только Музе, но и Родине. В 17 лет он был зачислен в Московский архив Министерства иностранных дел, затем был на дипломатической службе в Германии. В 1843 получил звание камер-юнкера. Потом он даже дослужился до флигель-адъютанта Александра II, затем егермейстера - заведующего егерями царской охоты. Это давало писателю возможность вступаться за близких ему людей: он хлопотал об И. Аксакове, И. Тургеневе, а также о возвращении из ссылки Т. Шевченко. Но художник в Толстом все же всегда был на первом месте. Да и характер его не был предназначен для начальствования. В конце концов, он решил, что "служба и искусство несовместимы" (такие слова он написал в письме царю), и в 1861 году добился отставки. Теперь можно было все свои силы и время отдавать литературе. Кстати, именно в 1861 он завершил более чем 20-летнюю работу над замечательным историческим романом "Князь Серебряный" - захватывающей летописью о временах царя Иоанна 1У - Грозного. Кстати, если эту заметку случайно кликнул отрок или отроковица, не читавшие "Князя…", советую, дочитав все материалы нашего сайта, тотчас бежать в магазин или библиотеку. Наслаждение от этого чтения будет гораздо сильнее, чем от песен Бритни Спирс.

"А что же Козьма Прутков?" - спросит нетерпеливый читатель. Виноват, отвлекся, но с наслаждением продолжаю. Козьма - это самое наиуникальнейшее явление в нашей литературе. Ни до, ни после него не было случая, чтобы литературный псевдоним приобрёл такую самостоятельность, когда писатели, известные как литераторы под собственными именами, могли издавать произведения под именем вымышленного лица. Это было особое "собрание сочинений", снабжённое к тому же портретом и подробной биографией. Алексей Константинович произвел его на свет не один, а с группой единомышленников, которыми стали двоюродные братья Алексей и Владимир Жемчужниковы. Свою лепту внесли и другие Жемчужниковы - Александр и Лев (он вместе с художниками Бейдеманом и Лагорио изобразил Пруткова), а также поэт Петр Ершов, автор знаменитого "Конька-горбунка". Художники, восхищенные славой Пруткова, создали его портрет, причем изображаемый потребовал, чтобы внизу была прибавлена лира, от которой исходят вверх лучи. Желание было исполнено. Впоследствии появился бюст поэта, ныне хранящийся в краеведческом музее города Тамбова, а уже в наше время, несколько лет назад, скульптура Козьмы Пруткова была сооружена в брянском парке-музее имени А. К. Толстого.

Кстати, в автобиографии Козьмы, опубликованной "им самим" было сказано: "Но не служба, не составление проектов, открывавших ему широкий путь к почестям и повышениям, не уменьшали в нем страсти к поэзии. И как бы ни были велики его служебные успехи и достоинства, они одни не доставили бы ему даже сотой доли той славы, какую он приобрел литературною своею деятельностью". Читатель, конечно, тотчас обнаружил сходство биографий Кузьки и А.К. Толстого. Но стихи, написанные незабвенным Козьмой, были, конечно, гораздо проникновеннее и душераздирательнее, чем у его папани. Судите сами:

Тихо над Альгамброй.

Дремлет вся натура.

Дремлет замок Памбра.

Спит Экстремадура.

Дайте мне мантилью,

Дайте мне гитару,

Дайте Инезилью,

Кастаньетов пару.

Дайте руку верную,

Два вершка булату,

Ревность непомерную,

Чашку шоколату.

Куда тут "шумному балу" и прочим нежностям, когда бушуют такие бешеные страсти! Но Козьма Петрович отличался не только поэтическим даром. Он был лучшим в мире "мыслителем и афористом". Вдумайтесь в следующие перлы и вы согласитесь со мной.

Что скажут о тебе другие, коли ты сам о себе ничего сказать не можешь?

Не все стриги, что растет.

Единожды солгавши, кто тебе поверит?

И устрица имеет врагов!

В глубине всякой груди есть своя змея.

Никто не обнимет необъятного.

Ну и в финале - главные нетленки:

Смотри в корень!

Лучше скажи мало, но хорошо.

Руководствуясь последним постулатом, автор этих строк закругляется, дабы не навлечь на себя гнева раздосадованного объемом этой заметки читателя. Но в финале не удержусь от главного афоризма великого Козьмы:

БДИ!

(И добавлю от себя: лучше перебдеть, чем недобдеть!)

Павел Подкладов

При написании заметки использованы труды незабвенного Козьмы Петровича Пруткова