Ядерные роды

После взрыва бомбы, эквивалентного 20 тысячам тонн тротила, грибовидное облако поднялось на высоту 12 километров. Президенту Трумену доложили: "Роды прошли успешно". "Новорожденную" назвали Trinity, что переводится как "Троица". Точно также назывался и полигон, на котором её испытывали. Большинство названий вообще звучат очень символично. Например, местечко в штате Нью-Мексико, где располагался полигон, называлось Jornada-del-Muerto, то есть Путь Мертвеца.

Следовало бы навсегда запомнить и слова Кеннета Бэйнбриджа - специалиста, ответственного за испытание. Едва отзвучал взрыв, он повернулся к Оппенгеймеру и сказал: "Теперь все мы - сукины дети". Позже Оппенгеймер, цитировавший Бхагавадгиту, признал, что ничего точнее и выразительнее в тот момент сказано не было.

На том полигоне говорилось много всякой чепухи. Как только один из испытателей, Сэмюэл Аллисон, произнес "два, один, ноль - пошел!", стоявший рядом генерал заметил: "Поразительно, что вы можете считать в обратном порядке в такую минуту!" Аллисон вспоминал потом, что у него мелькнуло: "Надо же, уцелели!" Химик Джордж Кистяковский ринулся к Оппенгеймеру: "Оппи, ты должен мне десять долларов!" За день до этого они поспорили о результатах испытания. Генеральный директор проекта Манхэттен генерал Лесли Гроувз немедленно оценил стратегический потенциал нового оружия: "Взрыв был что надо... Война окончена".

Если ученые и инженеры произносили что-то сразу после взрыва, по большей части это были возгласы удивления. Некоторые отмолчались - слишком были поглощены подсчетами мощности взрыва. Другие на разные лады поражались цвету гриба, силе вспышки и грохоту. Физик Эдвин Макмиллан позже писал, что наблюдатели были скорее охвачены ужасом, чем радовались успеху. После взрыва на несколько минут воцарилось молчание, затем кто-то сказал: "Что ж, эта штука сработала!" Нечто подобное, если верить его брату Фрэнку, пробормотал и сам Оппенгеймер. Едва грохот стих настолько, что можно было говорить, он произнес: "Сработало!"

Другой реакции нельзя было и ожидать. Разработка ядерного оружия - так называемый проект "Манхеттен" - велась в обстановке строжайшей секретности и обошлась Америке недёшево. Суммарные расходы по проекту "Манхэттен" за 1943-1947 год составили 2218 млн. $., то есть больше двух миллиардов. Над созданием атомной бомбы ученые и инженеры трудились более двух лет. Испытание должно было показать, получилось у них что-нибудь или нет.

Вглядываясь в прошлое с высоты прожитых лет, мы ждем от участников тех событий покаянных тирад, но большинство задействованных в проекте ничего похожего не произносит. Хотя больше других публичному самобичеванию предавался Оппенгеймер. Особенно запомнилось его высказывание: "Физики познали грех. Этого знания не избыть". Но покаяние пришло потом. Когда же решался вопрос о применении атомной бомбы против гражданского населения Японии, он в отличие от некоторых своих коллег не только не возражал, но настаивал на этом и лишь спустя несколько месяцев после Хиросимы и Нагасаки заявил президенту Трумэну: "Мне кажется, на наших руках кровь". Трумэн ответил: "Ничего страшного. Всё отмоется", а своим помощникам строго наказал: "Чтоб этого нытика здесь больше не было!" Оппенгеймер продолжал мучиться угрызениями совести до конца своих дней. Среди прочего его преследовал вопрос: отчего этих угрызений почти не было тогда, в то время? Вот какой ответ он предложил в 1954 году: "Когда перед вами захватывающая научная проблема, вы уходите в нее с головой, а вопрос о том, что делать с решением, отлагаете на будущее, на то время, когда это техническое решение будет найдено. Так было и с атомной бомбой..." Его коллега Энpико Ферми на вопрос, как совмещается работа над ней с совестью, ответил по-другому: "При чем тут совесть? Это просто хорошая физика!"

Светлана Лыжина