Строптивый чародей с осиной талией

О танцовщике Эсамбаеве обычно скупая на похвалы великая балерина Галина Уланова сказала однажды: “Такие люди, как Махмуд Эсамбаев, встречаются даже не знаю во сколько лет. Он, по существу, так пластичен, так музыкален и так выразителен... что все, что он исполняет, никто другой не смог бы...” Одаренный от природы необыкновенной выразительной пластикой тела, высоким ростом, совершенным музыкальным слухом, феноменальной памятью, Махмуд танцевал с тех пор, как помнит себя.

Про свое детство сам он рассказывал так: “До школы я жил в горах, под самыми небесами. Телевидения, естественно, не было и в помине, его заменяли разные мальчишеские игры. С малых лет я был очень подвижный и шустрый, настоящая егоза, не мог спокойно усидеть и минуты, за что частенько перепадало от отца. Однажды, поспорив с друзьями, прошел на одних руках целый квартал! Настырности было хоть отбавляй и упрямства тоже…” С 7 лет он с отцом бывал на свадьбах, где плясал под одобрительный смех и восклицания старших. В 15 лет уже танцевал в Чечено-Ингушском государственном ансамбле песни и танца, в 19 — в Пятигорской оперетте. То были годы войны, и Эсамбаев танцевал и во фронтовой концертной бригаде на передовой, и на строительстве оборонительных сооружений, и в военных госпиталях.

Его не очень-то занимало образование, он как будто чувствовал, что его назначение в другом. Всего шесть классов средней школы не помешали ему стать одним из величайших танцовщиков мира. При этом, знавшие его люди говорили, что его природное образование было безупречным. Они пишут: “Чеченец, выросший в горах, не державший до 7 лет книги в руках, Эсамбаев говорил на прекрасном литературном русском языке, его стилистика была безупречна”. А сам Эсамбаев о своих университетах говорил: “В Грозном я ходил почти каждый день в Русский театр, чтобы лучше выучить русский язык. Хуже всего давалась арифметика, как ни старался, но никогда по этому поводу не огорчался. Огорчалась моя учительница Дора Николаевна: “Махмудик, ну, что мне с тобой делать? Как ты будешь дальше жить?” А я, совсем по-взрослому, ей отвечал: “Дора Николаевна! Мне не нужна арифметика! Я буду танцевать! Зачем мне формулы?”

Он родился Артистом, хотя для вольного сына гор, настоящего джигита такая профессия была явно недостойной. Так считал его отец. Но так не считал Махмуд и (о, ужас!) ослушался отца. Уж не знаю, простил ли его глава рода, когда его сын стал народным артистом восьми союзных республик и всего СССР в целом, Героем Социалистического труда etc. etc.

Но в его блистательно начавшейся жизни в 40-е годы произошел перелом. Его семью, как и многих других чеченцев, депортировали в Киргизию. Настоящие балетоманы, жившие благодатном городе Фрунзе, который ныне стал носить новое имя Бишкек, сразу заметили в своем оперном театре стройного экспрессивного юношу с орлиной внешностью. Он танцевал и Злого гения, и Гирея, и Тараса Бульбу, и фею Карабос в “Спящей красавице”. Не ведали балетоманы, что этот юноша – настоящий самородок, вышедший на сцену после (всего лишь!) двух лет профессионального образования. Но в 50-е годы Эсамбаев решил оставить академическую сцену и обратиться к народному танцевальному творчеству. Как раз в то время была восстановлена Чечено-Ингушская АССР. Эсамбаев стал солистом филармонии своей республики и начал создавать танцы-новеллы, посвященные культуре разных народов.

В 1959 году Эсамбаев выступал со своей программой в Москве, затем в составе труппы “Звезды советского балета” объехал с гастролями Францию, Южную Америку. Рядом с всемирно известными балетными артистами он имел триумфальный успех. И где бы ни проходили гастроли, Эсамбаев, подобно увлеченному коллекционеру, собирал танцы разных народов. Он их молниеносно разучивал и исполнял в той же стране, которая ему их подарила. О том, как прорезались его таланты, Махмуд Эсамбаев шутил: “Отец мой женился раз десять. Правду говорю, не смейтесь. Одной из первых была моя мачеха Софья Михайловна из Одессы, пяти или шести пудов весом. Так вот она научила меня элементам еврейского танца. Очень удивлялась, как быстро я запомнил движения. Я оказался способным…”

А вот – другой эпизод из истории его танцевального самообразования: “В Индии существует три классических школы национального танца. Чтобы изучить хотя бы одну школу, девочки и мальчики учатся с 3 до 18 лет. Сверхсложные движения, тончайшие нюансы. Малейший жест означает целое предложение. Танцующие девушка и юноша разговаривают друг с другом посредством движений и жестов. Основы индийского танца уходят вглубь веков. Несомненно, передо мной стояла трудная задача - познать эти основы…” И он познал все три школы танца за один год! Гастроли в Индии прошли с триумфом, успех был колоссальный. Эсамбаева принимали восторженно, его почтил своим вниманием глава государства. И преподнес артисту дар - украшение с несколькими бриллиантами, которые танцор потом от греха подальше сдал в музей.

Знатоки балета пишут, что Эсамбаев создал уникальный монотеатр танцевальных миниатюр. С программой “Танцы народов мира” он объехал весь мир. Причем, многие композиции он поставил себе сам, “на сто пятьдесят процентов используя свой феноменальный от природы шаг, склонность к гротеску и редкого масштаба мужскую грацию. Выступая в одиночестве, Эсамбаев легко подчинял себе любую сценическую площадку, мастерски умел приковать к себе внимание и удержать его. Он создал авторский театр танца, в котором артисту не было и нет конкурентов. Зная законы эстрады, Эсамбаев выверял свои эффекты по секундомеру - и при этом захватывал невероятной силы экстазом. Все его номера становились шлягерами”…

…Если вы когда-нибудь увидите в телепрограмме передачу, посвященную Махмуду Эсамбаеву, бросайте все и садитесь смотреть. Вы поразитесь, увидев его чудесные перевоплощения, например, в злого духа, покрытого перьями и с красным, точно в крови, лицом в бразильском танце “Макумба”. Или в “Золотом боге” - эстрадном варианте индийского танца “Бхарат-натья”, в котором Эсамбаев показывал восход солнца через виртуозное медленное “вырастание” из приседания и заход светила - через столь же медленное опускание. Или в “Автомате”, взятом им из старого балета “Красный мак”, - там Эсамбаев танцевал в вечернем костюме и цилиндре, с набеленной маской кокаиниста… Такого вы больше не увидите нигде.

Павел Подкладов

Использованы публикации Майи Крыловой и Ларисы Сегал