Рыцари свободного искусства

Робкая надежда появилась после смерти Сталина с началом хрущевской оттепели. Но и ей не суждено было сбыться. На знаменитой выставке в московском Манеже в декабре 1962 года, где были представлены и произведения художников нового авангарда, таких, как Э. Белютина, Э. Неизвестного, Ю. Соостера, сам Никита Хрущев вынес грозный вердикт: "Советскому народу это не нужно. Запретить, немедленно запретить!"

Разгром абстракционистов тут же был раздут до небес в партийной прессе и даже в наскоро сляпанных романах черносотенных писателей И. Шевцова и В. Кочетова.

Именно тогда на Западе по немногим фотографиям с Манежной выставки узнали о существовании в Советском Союзе "другого искусства", именно тогда появился термин "нонконформисты" - несогласные, то есть не принявшие доктрину социалистического реализма.

И - вновь ушедшие в подполье. Лишь иногда то здесь, то там устраивались квартирные выставки, на которые приглашались лишь свои, проверенные люди - чаще всего те же художники. Лишь осенью 1974 года нонконформисты решились вновь выставить свои картины на всеобщее обозрение. Инициаторами были художники так называемой Лианозовской группы - Кропивницкий, Немухин, Мастеркова, Ситников, Рабин…

Из воспоминаний очевидца, художника Никиты Алексеева: "Тусклый, серый осенний денек. Моросит холодный дождь. До Беляево добраться - как на край света. Станции метро еще нет, надо либо пешком топать, либо ехать на автобусе от "Калужской". Огромный пустырь, на краю его чахлый березнячок. Глинистая чавкающая земля перепахана рытвинами. Человек пятьдесят - художники с картинками под мышкой и их друзья - пробираются по грязи к центру пустыря. Кто-то из них замечает, что на опушке березняка стоит кинокамера на треноге, суетится съемочная группа. ГБ, мать их...

А дальше начинается фантасмагория. На сыром ветру нонконформисты распаковывают свои произведения. Появляются грузовики, груженные саженцами, где сидят крепкие парни в одинаковых плащах. С грохотом движется парочка бульдозеров. Подтягиваются машины - "поливалки".

Оказывается - эти абстракционисты попытались помешать трудящимся провести субботник по озеленению. Крепкие парни начинают теснить художников и сочувствующую им антисоветскую сволочь. Бульдозеры, чадя соляркой, пытаются согнать толпу, как овец, в стадо. Главный герой "Беляева" Оскар Рабин виснет на ноже одного из бульдозеров. "Поливалки" мощными струями ледяной воды охлаждают чувства участников этой удивительной культурной акции. Ощущение совершенно абсурдное. Прыгаем по рытвинам, скользим по вязкой глине, пытаемся увернуться от оросительных машин и озеленительных крепышей. Картины сваливают в кучу и поджигают.

Какому-то скандинавскому корреспонденту разбивают "Никон" и физиономию. Нескольких участников "бульдозерной выставки" заволакивают в милицейские "уазики", везут в кутузку и крепко мнут ребра…"

Резонанс на Западе был оглушительным, но несколько однобоким. Художников-нонконформистов сразу причислили к диссидентам, то есть политическим противникам советского режима. А им и нужно-то было - всего лишь возможность творить и выставлять плоды своего творчества…

Власть неожиданно дрогнула - вместо репрессий, которых все с замиранием сердца ждали, "нонконформистам" разрешили провести выставку через две недели в Измайлово. И хотя о ней нигде не было ни одного объявления, пришло как минимум 15 тысяч зрителей. С этого момента началась их мировая слава - за рубеж, в музеи и частные коллекции, стали уплывать сотни картин. Их покупали уже не потому, что это были произведения диссидентов, а за их художественные достоинства.

Потом началась перестройка, а социалистический реализм тихо сам собой скончался. Не только потому, что рухнула партия, его выдумавшая и культивировавшая, но и потому, что его место уже заняло другое искусство, ознаменовавшее собой окончательную смерть официальной советской живописи. Это не просто искусство, обладающее неизмеримо более высокими художественными достоинствами. Это - приговор целой эпохе, которая с самого начала была не живым процессом, а подневольно творящимся мифом.

"Нонконформисты из Москвы" - так называется открывшаяся в Ludwig Museum в Кобленце выставка произведений русского неофициального искусства 60-х - 90-х годов.

Уникальность выставки в Кобленце состоит в том, что на ней практически нет случайных работ и в то же время представлены наиболее громкие имена, украшающие мировые музеи и частные собрания - Владимир Немухин и Эдик Штейнберг, Юло Соостер и Эрнст Неизвестный, Олег Целков и Эрик Булатов, Илья Кабаков и Гриша Брускин, и еще два десятка знаменитых имен… И, тем не менее, все картины - из одной коллекции, находящейся здесь, в Германии, и собранной нашим соотечественником, уроженцем Саратова Рувимом Бессером.

По материалам www.rg-rb.de