Как Станислав Любшин наплевал в душу работникам ЦК

Всем тем, кто с ним сталкивается, он запоминается всерьез и надолго. Марлен Хуциев увидел его в эпизодике в "Современнике", и потом, не раздумывая, позвал его играть главную роль в своем знаменитом фильме "Мне двадцать лет". Это был фильм о молодых парнях-работягах, которые в период хрущевской оттепели начинали что-то понимать в жизни. В герое Любшина было, как писали в прессе, "что-то важное и надежное". Наверное, эти редкие в наше время качества привлекали в Любшине и других режиссеров, которые после Хуциева стали наперебой приглашать актера сниматься.

Когда появился "Щит и меч" советские люди (особенно женщины) в Любшина просто влюбились: уж очень были по сердцу его мягкая улыбка, сдержанность и внутренняя сила. А таких женщины любят. Кстати, "Щит и меч" производил впечатление не только на дам. По словам самого Любшина, фильм в юности оказал большое влияние на нынешнего президента России. Тот об этом написал в своей книге, а потом рассказывал Станиславу Андреевичу и при личной встрече. Любили его персонажей и экранные героини. Ну, как можно было не полюбить красивого, загадочного и странного Сашу Ильина из "Пяти вечеров". Пусть неудачника, пусть заблудившегося, но безумно влекущего к себе. Понять это может только женщина… Кстати, эта пьеса Александра Володина, стала судьбоносной в жизни Любшина. Вначале он сыграл в ней эпизод – на сцене "Современника", а потом – одну из лучших своих ролей в михалковском фильме.

У него редкая для российского театра манера игры: в ней нет надрыва, открытых эмоций и экзальтации. Писали даже, что он разрушил стереотип русской театральной и киношколы. Он и на сцене, и не экране практически всегда спокоен, страсти бурлят где-то в глубине, в сердце, выдавая себя через пронзительные глаза. Но в работе, по свидетельству коллег, он может быть активным и горячим. Он может яростно спорить, не соглашаться, требовать лишних дублей, изматывать себя и режиссеров. Уверена, что то же самое происходит в театре, за это его и побаиваются… Поэтому, наверное, он поменял за свою жизни немало театров: после "Современника" была Таганка, потом – Ермоловский, потом - на Малой Бронной, и вот теперь – МХАТ. Иногда его творческая натура взрывалась, и тогда он шел ва-банк. Например, брался за режиссуру. И, надо сказать, что это у него получалось неплохо. И "Позови меня в даль светлую", и "Не стреляйте в белых лебедей" стали такими же откровениями, как практически все его прежние роли.

Он не дает интервью принципиально, и информацию о нем приходится отыскивать с громадным трудом. Но вдруг может разговориться. О детстве, например. Когда в восемь лет с другом решил сбежать на фронт и даже доехал на танке из своей древни Владыкино до Алтуфьевского шоссе. А когда их все-таки выбросили из танка во время бомбежки, пришлось идти домой. Дома все больные. Пацан пошел в лес по дрова. А местность была болотистая, он не рассчитал, и чуть не утонул. Мать что-то почувствовала и прибежала спасать. Протянула лыжину и еле вытащила из омута…

Перед тем, как идти в театральное, молодой "дембель" Любшин "…решил с родителями посоветоваться. У соседа, опять же, как в "Пяти вечерах", телевизор КВН был, с линзой. Когда люди по полу ходили, вода в линзе колыхалась, и артисты были в полоску. Вот отец с матерью сидят, смотрят. А там Козловский Иван Семенович поет, а за ним хор стоит. Я говорю: "Мам-пап, я хотел бы проверить себя, пойти сдавать экзамен в театральное". Мать почему-то заплакала, такая реакция. А отец молчал, молчал и сказал: "Если ты будешь, как он, - показал на Козловского, - иди. А если как за ним, то не надо". А как узнаешь? Потом так сложилось, что я на радио записывал стихи, а Иван Семенович пел романсы на стихи Пушкина. Перерыв. Сидим в коридоре. Я ему эту историю рассказал. Он говорит: "Ну, передай родителям, что ты лучше меня!"

Судьба его хранила всегда, хотя в жизни бывали черные полосы. Однажды он попал "в клинч": его позвал на роль Андрея Рублева Тарковский. Ради этого актер бросил знаменитый театр на Таганке, отказался сниматься в другом фильме. И тут на него стали жать со всех сторон, даже из ЦК партии. А он им говорит: "Я не член партии, поэтому к вам не приду". ЦК принял меры, и председатель Госкино разослал приказ по всем студиям не снимать Любшина целый год. Но в России, как известно, любят обиженных: такого количества заявок на Любшина, как в тот период, история больше не знала. Приказ через полгода отменили.

Любшин – человек не очень эмоциональный. Но когда начинает говорить о близких ему людях, становится трогательным. Например, об Александре Володине: "Но что такое Володин для меня? Это моя судьба… Меня что в Володине поражало. В нем какая-то такая независимость была от жизни, от возраста, от нашей системы, в которой человек существовал. Он был совершенно индивидуален, вот как он есть, высшая степень искренности. Я только у него это видел. Потому что каждый человек чем-то связан, подчинен, - государству, системе, работе, начальству. Его ничего не касалось, он совершенно был свободный. Когда говорят о свободе, свободном человеке, - то это Володин".

Сам Любшин тоже на редкость индивидуален. И в нем тоже есть это володинское – "высшая степень искренности". Поэтому он играет не так много, как хотелось бы всем нам. Наверное, не так много ролей, в которых можно одной растерянной улыбкой или молчанием высказать все.

Татьяна Ломме

Использованы фрагменыт беседы Игоря Шевелева со Станиславом Любшиным.