Восточная сказка

Как известно главным оплотом политкорректности в мире стали США. Мало того, само это слово успело стать нарицательным, ибо американская политкорректность в своем всеохватывающем стремлении часто выходит за рамки разумного. В России пока за рамки не вышли, что и позволяет немного повольничать в характеристиках. Как бы не возмущались южные народы и как бы не были сдержаны СМИ, факт остается фактом, не любят у нас выходцев с Кавказа. Несмотря на обилие кавказских национальностей, их религиозные и этнических различия массовое сознание объединяет их воедино - азербайджанцев, армян, осетин и чеченцев, причем даже те, кто исповедывают православие, зачастую записываются к воинствующим мусульманам. Примерно, как с азиатскими народами - не каждый отличит корейца от китайца, а вьетнамца - от японца.

Хотя русский народ всегда отличался толерантностью v и Советский Союз, и Российская Империя всегда были многонациональными государствами, некоторое недовольство имеет место быть, и зачастую выходит наружу не в самых приемлемых формах v погромы, нападения. Причем, если старшее поколение часто выбирает пассивную форму осуждения v пресловутое Lпонаехали¦, то молодежь демонстрирует невоздержанность активного толка. Но не стоит думать, что только на российских просторах происходит попирание политкорректности, на Западе выходцы с востока, в первую очередь это турки и арабы, вызывают неоднозначную реакцию у коренного населения. В Европе идет сложный процесс, отголоски которого становятся все более заметны и у нас.

В известном фильме Бертрана Блие "Раз, два, три - замри" есть момент, когда стареющий француз, ловит у себя на кухне маленького воришку, правда, негритенка из большой мусульманской семьи. Вместо того, чтобы сдать его в полицию или натравить собаку, как поступает его гуманный сосед, он кормит ребенка-инородца и дает ему денег. И даже делает выгодное предложение "Не ходи к другим. Воруй только у меня". И в разговоре француз, глядя на уплетающего за обе щеки ребенка, произносит: "В тебе будущее моего народа, обещай мне, что когда вырастешь, женишься на белой француженке и сделаешь ей ребеночка". И мальчик, кивая с набитым ртом, честно отвечает, что обещает. Можно сказать, что искусство предвосхитило жизнь. В современной Франции доля арабского населения стремительно растет, целые кварталы Парижа отданы арабам, туркам, марокканцам и чернокожим выходцам из Африки. От Франции не отстают другие европейские страны - -Германия, Бельгия, Англия.

О чем думали в Европе, когда в 70-хх годах прошлого века с Востока потек тонкий ручеек эмигрантов? Скорее всего, о красивом слове интеграция. По мнению развитых европейцев, которые, казалось, разбили в прах фантазии Шопенгауэра с его эпохальным "Закатом Запада" восточные народы должны были плавно влиться в европейский котел, как в свое время произошло с эмигрантами из Европы в США. Но времена были уже не те и эмигранты, прибывающие из Турции или Ирана на хлебные рабочие места капитализма - выучили словосочетание "неприкосновенность национальной идентичности". Пусть турки превратились в Германии в гастарбайтеров, работающих там, где среднестатистический бюргер с 80-хх годов прошлого века не валялся, зато его зарплата чернорабочего в десятки, если не сотни раз выше той, на которую он смог бы рассчитывать на своей исторической родине, если вообще там была какая-либо работа.

Немцы до сих пор только разводят руками, когда происходят казусы, нашедшие отражения в одном из материалов, опубликованных NewsInfo ранее. Причем, суть конфликтов зачастую выходит за рамки воспитания детей мусульман в общеобразовательных школах, родители которых считают, что бассейн и учебник по половому воспитанию нанесет непоправимый вред нравственному воспитанию молодого правоверного мусульманина. Также немцы не могут понять, почему мусульманские женщины хотят ходить на работу в официальные учреждения в паранджах. А мусульманские женщины не могут понять, почему им не разрешают этого делать, ибо у них в голове уже укоренилось "неприкосновенность национальной идентичности". Иногда доходит до комичного. Немцы шутят, что скоро мусульманские жители начнут требовать права фотографироваться на водительские удостоверения или паспорта в паранджах или наглухо замотанных на лицах хиджабах. Суть этих, отчасти бытовых конфликтов в том, что процесс интеграции благополучно сорвался.

Понятно, что первые поколения эмигрантов ложатся почвой для прорастания последующих. Но речь идет уже о внуках и правнуках тех, кто приехал в Европу с востока. Однако время процесс не ускоряет. И внучки, и правнучки восточных женщин в массе своей предпочитают шортам и юбкам паранджу. Например, столица Бельгии, Брюссель. Жительница этого города, придя на рынок (знакомая картина, не так ли?) видит там благообразных торговцев, черты которых, да простит меня ее величество политкорректность, до боли напоминают московские орлиные профили, разве что без окладистых бород. Но никто не хочет продать ей свежих фруктов и овощей, потому что она в брюках. Это, конечно, далековато от российских реалий, однако, быть может дело в тенденции, которая на Западе нашла более яркое отражение. Или брюссельский муниципалитет - работающие там должны говорить на трех языках, принятых как государственные. Но английский, трудящихся там выходцев с востока, настолько близок к арабскому языку, что проще выучить именно его, чем научиться понимать искаженный вариант английского. Эти истории из жизни европейских будней в первую очередь говорят о том, что европейцы начинают серьезно задумываться о том, куда они плывут, деля свою лодку с другими народами. Отсюда и жесткие меры французского правительства в отношении тех же хиджабов.

Национальная идентичность - это святое. Равно как и отвратительность национализма. Однако долгое время в Европе упускалось из виду, что в любом процессе важна двусторонность.

Кажется, в Европе стали замечать, что в ответ на мирное дружелюбие, предоставление рабочих мест, обеспечения образования и прочих социальных благ, восточный менталитет лишь укрепляется в своих позициях, и не думая, превращаться в благообразного гражданина ЕС.

Конечно, перегибы не нужны, но вектор европейкой политики в отношении мусульманского населения в частности и выходцев с востока вообще становится все менее гибким. Возможно, в этой восточной сказке, поразившей европейское сердце, есть намек, который стоит намотать на российский ус?

А.А.