МЫ и КУЛЬТУРА: Пушкин, Островский и духи прошлого

Наш постоянный читатель уже успел ознакомиться с мнениями по данному вопросу самых разных критиков, театроведов и непосредственных участников театрального процесса: актеров и режиссеров. При этом, мы публикуем их точки зрения вне зависимости от того, согласны ли мы с ними сами. Надеемся, что такая позиция делает наши обзоры более полными и объективными. Сегодня своими мыслями по поводу закончившегося сезона делится известный критик Екатерина Дмитриевская.

- Московский сезон был очень разнообразным. Немало было спектаклей по пьесам наших классиков. Мне кажется, что это главная часть прошедшего сезона. Это, прежде всего, те спектакли, которые были показаны Анатолием Васильевым и Петром Фоменко. Как правило, именно с этими именами мы связываем какие-то наиболее важные, значительные явления в нашей театральной жизни. Показательно, что в этом году и тот, и другой обратились к Пушкину. В "Мастерской П. Фоменко" вышли "Египетские ночи", у Васильева - "Из путешествий Онегина". Васильев и Фоменко - художники очень разные, но в этих спектаклях есть общие черты. Оба художника решили подойти к Пушкину без придыхания и пиетета. В обоих спектаклях очень много юмора, там есть такие элементы, которые можно было бы назвать "капустником". И в том, и в другом спектакле очень много иронии, юмора. В подходе этих двух больших художников к творчеству поэта есть много общего. Это один "мотив" сезона. С другой стороны, это был юбилейный сезон для Александра Николаевича Островского, и я бы выделила два спектакля, которые, несомненно, являются событиями этого сезона. Прежде всего, это спектакль Сергея Женовача "Правда хорошо, а счастье лучше" в Малом театре. Спектакль интересен тем, что он - не только интересное прочтение этой пьесы, но и размышление о самом Островском. Что случилось с Островским за эти десять лет, потому что мироощущение художника тоже менялось, менялся его взгляд на мир. Спектакль удивительно мудрый, он - о том, что надо быть терпимыми к другим людям, нужно попробовать находить в каждом человеке хорошее. У Женовача нет деления персонажей на хороших и плохих: в каждом отрицательном герое есть что-то смешное, а иногда и наивное. И сама главная героиня, которую играет Евгения Глушенко, тоже женщина с поломанной судьбой. Одна из главных удач сезона - Василий Бочкарев в роли Силы Ерофеича Грознова. Спектакль говорит о вечных вещах, там звучит замечательный духовный стих, который чудом до нас дошел. В пьесе задается вопрос: "Где найти душе покой?" И ответ на этот вопрос - в этом духовном стихе: "Сама найди себе покой". Душа сама должна найти себе покой.

Другой очень интересный спектакль по пьесе Островского поставлен в "Сатириконе" Константином Райкиным. Это "Доходное место". "Сатирикон", который ставил в основном спектакли по западным пьесам, вдруг обратился к классике русской. Этот спектакль достаточно неожиданный для этого театра, но мне кажется, что там тоже открываются очень свежие повороты. Интересно сравнивать оба спектакля, и, прежде всего, двух главных героев - Жадова и Платона Зыбкина. Они всегда считались этакими революционерами, раньше театр считал их за настоящих героев. В наше время посмеиваются над этими героями, иронизируют. И, наверное, в этом тоже есть какой-то смысл. Сейчас пафос не кажется современным. И это посмеивание, эта ирония - черта нашего времени.

- Но все же главным событием сезона стал Чеховский фестиваль. Нашла ли ваша душа на нем покой?

- Мне кажется, фестиваль был очень интересным, хотя многим мешают сильные впечатления от Московской театральной Олимпиады, которая проходила два года назад. Там было очень много действительно выдающихся спектаклей, настоящих шедевров. В этом году на Чеховском фестивале не было таких безусловных великих открытий. Но, вместе с тем, мне кажется, что уровень фестиваля был высокий, у него были свои индивидуальные черты. Главное - то, что в рамках этого фестиваля прошел японский сезон и что Москва могла познакомиться с искусством древних японских театров Кабуки и Но. Кроме того, был показан спектакль Тадаши Сузуки, одного из самых интересных, известных режиссеров мира, который соединяет европейскую и японскую традицию в своем творчестве. Оказалось, что московская публика очень горячо оценила искусство японского театра, и таких аншлагов на японских спектаклях никто не ожидал.

- Спектакль Сузуки вызвал самые разноречивые мнения у критиков. Некоторые даже называли его произведение кичем.

- Я просто думаю, что некоторые критики находятся под впечатлением того, что они видели несколько лет тому назад. Сузуки привозил древнегреческую трагедию. И действительно, это можно было назвать совершенством. Там тоже участвовали японские артисты, и выступала европейская актриса. Мне кажется, нынешний спектакль нельзя назвать шедевром, но интересно, как смело работает Сузуки с пьесой "Сирано де Бержерак". Он взял несколько сцен из этой пьесы, дописал ее и даже переписал. Получился спектакль-фантазия, в котором очень много поэзии. В нем необыкновенно красивые декорации, подсвеченные деревья…В этом спектакле есть массовка, состоящая из гейш с зонтиками, у них удивительная пластика. А фоном звучит волшебная музыка Верди из "Травиаты". Сочетание всего этого создает необыкновенно красивое зрелище. Я думаю, зритель никогда не забудет финала этого спектакля: японский самурай (он же Сирано) уходит вглубь сцены под зонтиком, и на него падают то ли лепестки, то ли снег, и звучит такая грустная, щемящая нота. И тогда становится понятным, почему японцы очень любят Чехова и особенно пьесу "Вишневый сад".

- Кстати, о "Вишневом саде". Вам не кажется, что показанный под занавес сезона спектакль Эймунтаса Някрошюса по этой пьесе затмил все остальные театральные события?

- Давать логичный анализ этого спектакля нельзя, потому что он только начинает жить, мы видели только первые показы. Пока в этом спектакле не все устоялось, тем не менее, он производит очень большое впечатление. Это очень неожиданное, необычное решение "Вишневого сада". Трактовки классики у Някрошюса всегда необычны. С самого начала было ясно, что вряд ли мы увидим помещичью усадьбу, вишневый сад и т.д. Так и оказалось. Я думаю, что каждый сам должен разгадывать замысел Някрошюса. Он в своих спектаклях задает некие загадки, и потом многие очень по-разному видят, что имелось в виду. Этот режиссер мыслит метафорами, и эти метафоры нужно разгадывать. Честно скажу: я не все разгадала в этом спектакле. Но некоторые вещи мне показались очень сильными. В спектакле самой усадьбы нет, но пространство "Вишневого сада" с самого начала обречено. Но, тем не менее, в этом доме живут духи прошлого. Они не появляются, но они существуют. Раневская (ее играет Людмила Максакова) все время постукивает по каким-то предметам, по мебели, и эти духи ей отвечают таким же постукиванием. И когда Лопахин (Евгений Миронов) в первых сценах постукивает, то они ему тоже отвечают. Меня очень потрясла последняя сцена, когда продан вишневый сад. Его купил Лопахин, и он должен праздновать торжество. Он обо что-то стучит, но ему ничто не отвечает, постукивания прекратились. Дом продан, и он исчезает вместе с духами прошлого. Про Някрошюса говорят, что он хуторянин, и история "Вишневого сада" - это его сюжет. Там показан мир природы, поют птицы. И три девушки - Аня, Варя и Дуняша - бегают по сцене, щебечут как птички. Они и сами похожи на птиц. А потом в финале, когда посвистывает Раневская, вместо птичьего посвиста звучит какой-то скрежещущий, железный звук…То есть птицы тоже покидают это место. Я поняла, что срубят вишневый сад, и на этом месте уже не будет ничего. Кажется, что на этом месте останется только выжженная земля.

Вопросы задавал Павел Подкладов

Newsinfo уполномочен заявить, что спектакль, о котором шла речь в сегодняшней беседе, в новом сезоне, начиная с сентября, будет играться на большой сцене - в театре Содружество Актеров Таганки. О начале показов на нашем сайте будет сообщено дополнительно. Кроме того, мы приглашаем читателей к разговору о главных событиях театрального сезона (причем, не обязательно московского) и готовы опубликовать ваши письма и рецензии на наших страницах. Пишите по адресу: [email protected]