МЫ и КУЛЬТУРА: НЕВСКИЙ ПОРЯДОК.

Хотя экспозиция, пожалуй, более чем изобилует представителями классического академизма

начиная от Лосенко и Соколова, а также, разумеется, включает не одну картину Брюллова, это полотно превосходит все ожидания.

Трагические очи, мертвые тела, заломленные руки и рыдающие матери - это вам не Последний День Помпеи. Для пущего эффекта слева еще парочка эскизов в карандаше, выполненных с настолько ювелирной точностью, что кажется, художник рисовал их не менее трех суток без перерыва. Поистине, академические штудии были каторжным трудом.

Кроме этих образцов именно петербургского искусства (занятно, что теперь там все же чувствуют гордость за Академию, тогда как Москва больше любит передвижников) есть и любопытные вещи 18 века. Чудесный Вишняков (правда, всего одна его работа), редко публикуемый портрет Левицкого и знаменитый «портрет Екатерины II в дорожном костюме» Шибанова, где самодержавная императрица напоминает чуть усталую бабушку, все же наполняют какими-то человеческими чувствами.

Концепция выставки - представить историю русской живописи с упором на Петербург, так что на входе вас встретит грозная модель головы Петра Первого (та самая модель М.А. Колло для Медного Всадника) и хочешь не хочешь, а затрепещешь и полюбишь, как, собственно, и рекомендует название. С другой стороны, от любви к этому великолепному городу, да еще накануне юбилея, отказаться трудно. Особенно учитывая то внимание, с которым были отобраны картины части выставки, посвященной 20 веку.

Вы увидите очень много Врубеля, что естественно: он среди многих гордость Русского музея, который вообще славится своей коллекцией мирискусников. Блистательная «Ида Рубинштейн» Серова (школьницы восхищенно шепчут: «Как, у нее и на ногах кольца!») и мой лично любимый портрет Мейерхольда кисти Бориса Григорьева: а напротив -конечно, Филонов, Малевич, Ларионов с Гончаровой и Петров-Водкин.

Все картины не самые приевшиеся, и это приятно, особенно же интересны две вещи Филонова. Почти весь Филонов хранится в Русском Музее, куда его картины на саночках свезла в блокадный голод сестра художника (он отказался продать свои работы). Не так давно, где-то с год назад, если мне не изменяет память, в Москву привозили его большую выставку, и интересно, что из всего многообразия выбраны именно эти две вещи. Впрочем, не раскрываю тайну. Русский музей ждет.

Надя Плунгян