МЫ и СПОРТ: Мама Яромира Ягра может стать тренером команды НХЛ.

За спиной Яромира Ягра 13 лет проведенных по ту сторону Атлантики. На заре заокеанской карьеры имя чешского вундеркинда дважды гравировалось на Кубке Стэнли. В условиях жесточайшей конкуренции, взлетов и падений, его статус мега-звезды НХЛ незыблем. Переезд из терпящего бедствие «Питтсбурга» в столицу США открыл Ягру новые перспективы. Ныне в активе «Вашингтона» оружие супер-калибра, с которым можно разыграть экстра партию в плей-офф. К слову, в финале нынешнего розыгрыша Кубка Стэнли может сложиться исключительное противостояние: «Вашингтон Кэпиталз» Яромира Ягра от Востока и представляющий Западную конференцию «Колорадо Эвеланш», ведомую шведским дарованием Петером Форсбергом.

Впрочем, неординарная и противоречивая личность Ягра всегда оставляла больше вопросов, нежели ответов. Попытаемся же приоткрыть завесу загадочной чешской души.

- Известно, что номер «68» имеет для вас глубоко личное значение.

- Да, это так. Ребенком, я много времени проводил с бабушкой, и она часто рассказывала про деда. Он умер в 1968 году во время Пражской весны, за четыре года до моего рождения. Коммунистический режим отправил его в тюрьму, где дед провел много времени и тяжело заболел. Не трудно догадаться: обращение не отличалось мягкостью. И хотя, в конце концов, его освободили, время было упущено. Я решил, что, когда стану хоккеистом, буду играть под номером «68», чтобы почтить память деда. Только не подумайте, что это был антирусский демарш. Я выступал против системы, а не против вашей страны.

- Но во времена Чехословакии, в «Кладно», вы играли под номером «15».

- Таковы были правила чехословацкой лиги. Полевые игроки не могли носить номер выше, чем «29». Никто не имел права выделяться и притягивать к себе внимание. Что такое социалистическое общество? Все должны быть равны!

- Конфликт в преддверии Кубка Канады-91 произошел на этой почве?

- Я предъявил ультиматум: либо даете номер «68», либо на турнир не поеду. Правда, в итоге я проиграл: прибыл в расположение сборной и играл под номером «15».

- Ваши политические взгляды, судя по всему, сформировались в раннем возрасте.

- Откровенно говоря, мне до сих пор кажется, что идея социализма была вполне достойная, но попала в плохие руки.

- Золотая олимпийская медаль образца 98 года имеет для вас колоссальное значение. Не потому ли, что в финале была повержена сборная России - вечный соперник чехов?

- На американском телевидении пытались обыграть именно эту - политическую - сторону, но все иначе! Мы выиграли у трех лучших команд мира: США, Канады и России – тем и ценна победа в Нагано.

- У вас сложилось собственное мнение в отношении советской и российской школы хоккея?

- Моему поколению больше других запомнилась первая пятерка 80-х: Макаров, Ларионов, Крутов, Фетисов и Касатонов. Пожалуй, Фетисов - наиболее легендарная личность, но, как форварду, мне нравился Сергей Макаров. За счет чего эта команда добивалась таких успехов? Каждому хоккеисту на определенном этапе карьеры нужна сильная рука, толкающая его наверх. Я имею ввиду тренеров-диктаторов. Для меня таковым стал мой отец. Он муштровал не хуже, чем советский тренер и сделал из меня игрока такого уровня.

- Вы задолжали букмекерам круглую сумму...

- Налоговые декларации заполняют специалисты. Наверное, следовало внимательнее следить за их работой. Впрочем, если бы от меня зависело благосостояние других людей... Своей безответственностью я приношу вред только себе. А что касается проигрышей на тотализаторе, это и вовсе никого не касается. Я ведь не единственный, кто играет в азартные игры.

- Недавно в Чехии вы закончили курсы по экономике…

- Решил, что необходимо закончить среднее образование. Люблю все доводить до конца. А экономика мне показалась наиболее легкой дисциплиной. Взялся было за архитектуру, но дело не пошло.

- Вам принадлежит бар в Праге. Но, говорят, вы - убежденный трезвенник.

- Бар - всего лишь источник заработка. Мои родители никогда не пили, и я беру с них пример. Кроме того, никогда не курил и не притрагивался к наркотикам и стероидам. Даже витаминов не принимаю – не по нутру искусственная стимуляция.

- Недавно вы покорили рубеж в 500 заброшенных шайб и попали в компанию к Марио Лемье, Уэйну Гретцки, Жану Беливо, Марку Мессье и Бретту Халлу. На какой позиции видите себя в этом списке?

- Без понятия. Я не видел себя в действии. Не люблю смотреть записи матчей, потому, что знаю наверняка: буду разочарован. Приделу совершенства нет.

- Вы игрок достаточно эмоциональный. «Разжигаете» себя для важных матчей?

- У меня другой характер. Разозлившись, я могу получить эмоциональный всплеск, но при этом потеряю что-то другое - самообладание, концентрацию. Мое настроение прямо пропорционально качеству игры.

- Трэйд «Питтсбург» - «Вашингтон» с моральной точки зрения складывался тяжело?

- «Питтсбургу» я отдал 11 лет. Согласитесь, немало. Но пришла пора что-то менять. Команда была на грани развала. Менеджмент клуба, включая Лемье, осознавал, что удержать звезд, у которых завершались сроки контрактов, будет невозможно - «Питтсбург», увы, небогат. Я это предвидел. Если всех продадут, а я останусь, - клуб все равно будет негожим, а козлом отпущения станет Яромир Ягр.

- Много слов сказано о непростых отношениях с вашим соотечественником и экс-наставником «Питтсбурга» Иваном Глинкой…

- Профессиональные отношения… Глинка допустил очень большую ошибку: он хотел работать в НХЛ аналогичными методами, к каким привык в Европе. Это абсурдно. В НХЛ нельзя играть тремя звеньями, здесь так не принято. Это портит атмосферу в раздевалке. В четвертом звене играют люди, которые тоже знают свое дело. Их работа - выходить на лед на 3-4 минуты за матч и драться, толкаться у бортов, заводить трибуны. Глинка менял составы строго по бумажке: первое звено, второе, третье. Зачем вообще нужен тренер, если составы меняются автоматически? Потом, тренер ведь обязан делать стратегические ходы. Например, если соперник играет третьим звеном, имеет смысл выставить против него своих лучших форвардов. Глинка же словно вальс танцевал: раз-два-три, раз-два-три. Кому это надо?! Так и моя мама может тренировать.

- В Питтсбурге Марио Лемье был и остается фигурой почти божественной…

- В самый неблагополучный период Марио единолично вернул болельщиков на стадион. Это были его персональные поклонники. Когда Марио покинул большой хоккей, Питтсбург пытался сделать своим кумиром меня, но стоило Лемье вернуться - и все вернулось на круги своя. Обижаться на Марио не имею права. Он был кумиром моей молодости, моим наставником и учителем. Одно время после возвращения мы выступали в одном сочетании. Дело в том, что я в одночасье лишился партнеров. Глинка ни в коем случае не хотел разбивать звено Ковалев - Страка - Ланг, и на меня ассистентов не хватило. А если Ягр не набирает своих ста с лишним очков за сезон, немедленно поднимается крик. И никто ведь не обратит внимания на то, что играю я, по существу, в одиночку. Я ведь не теннисист, черт возьми! Поэтому я был рад возвращению Марио.

- Что стимулирует вас сегодня?

- Не чувствую потребности быть в центре внимания. К 30 годам я достиг всего, чего только можно, и тешить тщеславие уже ни к чему. Но, по правде сказать, безумно хочется выиграть Кубок Стэнли для «Вашингтона». У нас замечательный хозяин, Тед Леонсис, обожаю этого человека. Считаю, что я перед ним в долгу и не хочу его подвести.